Превращаю мечты в реальность.
Собственно, я, как и все, решила начать писать историю о героях, которыми являются мои любимые Тристан и Хаким.
Не думаю, что будет откровенная эротика, хотя предупреждаю сразу, рассказ будет о гомосексуальных отношениях.
Буду рада критике и мнениям, а мне остается лишь надеяться, что вам понравится и вы получите удовольствие
или хотя бы сможете дочитать до конца. Надеюсь, что смогу вас заинтересовать.
Небольшая иллюстрация к главе:
ГЛАВА I.
Стоял август. Дни продолжали быть испепеляющее жаркими, но приближение осени уже давало о себе знать, ночи стояли холодные и поутру, когда первые лучи солнца начинали пробиваться из-за горизонта, промерзший воздух наполнялся влагой. Было приятно встречать рассвет в одиночестве, вдыхая этот неповторимый аромат сырости. Он любил эти минуты только за то, что казалось на это короткое мгновение, время замирает и вокруг все останавливается. Но уже через какие-то десять минут звучал громкий, пронзительный, вызывающий неприятные судороги и клокотание перепонок, звук трубы, призывающий к всеобщему утреннему подъему.
Шел 1625 год. На то время Тристану исполнился уже 21 год. Еще в раннем детстве родители отдали его на воспитание при дворе, где и был он пажом. Но годы шли, и из мальчишки стал вырастать настоящий мужчина, которого отдали обучаться на военное поприще. Маркграф был в военном подчинении у своего герцога, не смотря на то, что обладал большим количеством привилегий и собственных земель.
читать дальше
В 1618 году началась война, которая плавно захватила под свой гнет всю Европу. Отец Тристана отправился на поле боя, защищать свои религиозные убеждения, которые и стали причиной разгоревшегося пожара. И спустя пять лет пришло известие о том, что отважного маркграфа постигла печальная участь. Мать мальчика так горько переживала эту утрату, что стала медленно чахнуть на глазах, словно срезанный цветок.
Что случилось с ней дальше, и каким образом она умерла, Тристан так и не узнал. Он был слишком мал, чтобы что-либо понимать, да и его вовремя направили служить при дворе.
Достигнув шестнадцатилетнего возраста, парень был отдан на военную подготовку. Он с легкостью обучился владеть мечом и стрелять из арбалета. Война стремительно разворачивалась, и стране не хватало хорошо подготовленных кадров.
-Опять встречаешь рассвет в одиночестве, Тристан? – и на плечо упала тяжелая ладонь его закадычного друга.
-Ларс, как долго продлятся эти кровопролития? Мне кажется, пока мы закончим свою подготовку, уже никто не будет нуждаться в нашей помощи.
-Ну, скажешь тоже. Или тебе так не терпится отправиться в бой? Не спеши, успеешь еще, да и, честно говоря, побаиваюсь я за тебя. С твоим добрым сердцем… поле боя не то, где ты должен находиться.
-На что ты намекаешь?
-Ни на что, я просто пытаюсь защитить своего близкого друга. Пойдем, сегодня я намерен победить тебя на тренировке.
Ларс Густафссон был герцогом, под знаменем которого юный маркграф должен был отправиться на сражение. Но так получилось, что оба парня были ровесниками и провели все детство рядом друг с другом. Эта дружба, которая крепко связала их стала преградой для соблюдения всех приличий и правил, которые диктовали отношения между дворянами того времени. Ларс был типичным шведом. Высокий, крепкого телосложения, со светлыми волосами и, конечно же, светлыми голубыми глазами. Парень рос в хорошей любящей семье, поэтому узнав о трагедии, которая произошла с родителя Тристана, попытался окружить друга самым лучшим, в том числе и прекрасным отношением.
К вечеру изнурительные тренировки прекратились и все разошлись по палаткам. Тристан коротал вечера в обществе высшего сословия, хотя, беседы зачастую, ничем не отличались от тех, что были в кругах рангом пониже, зато крепость и марка спиртных напитков в разы превосходила дешевые аналоги.
- А вы слышали новость? Говорят в Тулузе ведьму поймали!
- Нильс, что ты городишь, гонения на ведьм уже давно прекратились. Это смешно!
-Говорю вам! Вчера вернулся Эрик из Франции. Он сказал, что страшные вещи сейчас в мире творятся, а священники втихаря продолжают гнаться за бедными женщинами. Но эта точно была ведьмой! Когда подожгли костер сразу же налетели тучи и полился дождь. Вот колдунья!
- А если завтра пойдешь дождь, то ты назовешь меня колуном? – продолжил беседу Тристан, еле скрывая усмешку.
Разговор продолжал обрастать все новыми подробностями о том, что происходило далеко отсюда. Всех волновала тема войны. Молодая кровь кипела в жилах и заставляла сердце биться чаще, когда рука прикасалась к холодному клинку. Молодые господа за беседой опустошали бутылку за бутылкой, пока и вовсе не захмелели.
-Тристан, я все хотел спросить тебя, - не унимался пьяный Нильс, - от кого у тебя эти медово-желтые глаза?
-У его матери были такие. Я видел портрет, чертовски привлекательная была женщина! – поддержал беседу Ларс.
-А может она… была ведьмой? – продолжал свой пьяный бред Нильс. – Я слыхал, как она всех лечила. Тебе случайно не передались никакие магические способности?
-Перестань нести бред. Моя мать изучала медицину, вот и помогала всем. Она же была из простого рода, но ей повезло выйти замуж за отца и стать дворянкой. И как долго вы будете еще дивиться моим глазам. В них нет ничего необычного. Просто… может они смотрятся так из-за темных волос?
Тристан всю жизнь выделялся на фоне всех, кто его окружал. Своей внешностью во многом он был обязан своей прекрасной матери. Парень унаследовал ее необычные глаза, которые скрывали в себе невероятную силу, о мощи которой пока никто не мог догадаться. Юноша был высокий и крепкий, на этом, пожалуй, наследственность от отца, который был типичным представителем шведской знати, заканчивалась. О матери же было известно совершенно мало. Девочку в младенчестве подкинули в одну зажиточную семью и хорошо воспитали, а потом удачно выдали замуж за человека, который видел в ней в первую очередь личность, а уже потом набор титулов, которыми в то время ценились люди. Марианна, мать Тристана, очень хорошо поддавалась обучению, ее пристрастием была медицина, которая для девочек в те времена была недоступна. Девушка умело находила нужные травы и варила снадобья, поговаривали, что при лечении она что-то нашептывала себе под нос, но никто не осмеливался и подумать, что этот добродушный человек с необычными глазами, мог бы оказаться ведьмой. В ближайшей округе ее все уважали и оберегали, тогда как при дворе всегда перешептывались за ее спиной и тыкали пальцем. Многие считали, что ей повезло родиться во времена, когда инквизиция умерила свой пыл, хотя поговаривали, что подпольно подобные практики продолжались.
Желтизну глаз Тристана еще больше подчеркивали его длинные черные волосы, которые ниспадали мягкими волнами до поясницы. Аристократически бледная кожа создавала впечатление, что это и вовсе не человек, а мраморная скульптура. Он был красив. Красив вне времени, когда ни один из шаблонов моды не подходил, но притяжение к внешности оставалось бесконечно сильным. Многие молодые девушки желали заполучить себе такого мужа. Он был превосходной партией: красив, силен, галантный и воспитанный. Но ни одна не пришлась ему по вкусу и уже долгое время он так и продолжал быть завидным женихом.
-Смотрите, что Эрик привез. Сказал что эта книга под запертом. Даже не многотиражная. Явно ручной работы!
-Что там, Нильс, показывай скорее!
Юноша достал из сумки толстую книгу в кожаном переплете. На вид ей было не меньше сотни лет. Страницы кое-где рассыпались в пыль, многие буквы было невозможно прочесть. Дрожащими руками она раскрыли книгу.
На первой странице начиналось повествование о какой-то далекой недосягаемой стране на востоке. Подробно рассказывалось о ее устройстве и жизни.
-Что-то я половины не пойму. Явно перевод какой-то. Что это за язык?
-Это латынь, дай сюда, прочту, - выдернул книгу из рук Тристан. – Тут говорится, что эта страна находится под дьявольским началом. Вместо короля на трон люди возвеличили одного из своего богов. Вообще эта страна варварская и вера у них от лукавого. Все строится на четкой иерархии. Есть три ступени богов, на каждой по трое и в этих группах выделяют самого могущественного. Получается, что главным богом, так называемым индрой, является… я не могу прочесть имя, смотрите, будто кто-то выжег это место, - в середине страницы было аккуратно выжжен ровный кусок бумаги.
Тристан перевернул страницу и обомлел, увидев на ней изображение того самого Индры. Точность, с которой была сделана зарисовка, поражала и вводила в ужас. Казалось, это не набросок тушью, а точная копия живого человека. Перед взором представлялся высокий человек с волевыми чертами лица. Казалось, что вместо глаз его были бездонные пропасти, хотя при детальном рассмотрении можно было рассмотреть детализированные черные глаза. То, что это был представитель восточной мифологии, сомнений не могло быть, его хорошо выдавал горбатый нос, который придавал лицу еще большую суровость. Брови разлетались вверх к вискам, причем кончики их разделялись пополам, образуя своеобразную развилку. Все бы было ничего, если бы у обычного человека не были нарисованы звериные лапы! Это настолько взбудоражило всех присутствующих, что никто не мог поверить, что до такого богохульства может дойти сознание человека. А ровно в том месте, где одна из рук будто держала, как говорилось в книге, пламя войны располагался прожженный кусок бумаги.
С минуту в палатке воцарилась тишина. Никто и представить себе не мог ничего подобного даже в самых невероятных фантазиях, а тут книга, которую кто-то писал, точнее, переводил, да еще и не раньше, чем одно столетие назад.
-Вот бы Тристан был сыном ведьмы! Ты бы призвал этого бога нам на помощь, и тогда эта кровопролитная война закончилась, а Швеция вышла бы победительницей!
-Нильс, что ты такое говоришь! – недоумевал Ларс, который чувствовал, что подобные разговоры угнетают его друга.
-А что! Всем бы тогда стало жить проще. Тристан, ты никогда не думал, что эти глаза могут несколько больше, чем просто видеть? Вот, возьми книгу, может, что-то еще интересное сможешь в ней прочесть!
Нильс было протянул кожаный переплет, как его тут же выхватила уверенная рука Ларса.
-Нет, этой книги здесь больше не будет! Я увезу ее в поместье и заброшу на чердак, чтобы даже мысли такие не могли возникать! Пойти против собственного Бога, призывая на помощь вымышленного язычника! Грех какой! Сегодня, я вижу, мы слишком перебрали спиртного, давайте расходиться, а то еще до какого недоброго дела додумаетесь. Живо всем разойтись!
Против слов герцога никто не мог пойти. Хотя… а что хотя, никто больше не мог продолжать запретную тему, больше не было книги, которая давала хотя бы возможность помечтать о самом сокровенном. Тристан с горечью смотрел на то, как Ларс прятал книгу глубоко в свои вещи. В глубине сердца он никогда не был истинным католиком, это так же перешло ему от матери. Юноша всегда надеялся, что эти глаза кроют в себе нечто большее, чем просто повод для издевок и указывания на него пальцем. Ему хотелось заглянуть в неизведанное и чтобы этот успевший наскучить ему мир, наконец, перевернулся с ног на голову и засиял от новых красок, которых так не хватало! Эта книга была шансом, тем глотком воздуха, который давал надежду, но с разумной точки зрения, не мог же он, взрослый мужчина, который готовился отправиться на войну, позволить себе такие глупости как вера в несуществующее, да еще и пытаться призвать духа. Тристан задумчиво задул свечу и лег спать.
Он продолжал лежать в тишине ночи и всматриваться в темноту, но ничего не происходило. Проворочавшись с час, так и не уснув, он вышел из палатки прогуляться. Их лагерь был удачно разбит в тени леса, так, что за жаркий день их спальное место не раскалялось на испепеляющем солнце. В синеве ночного неба ослепляюще ярко светила полная луна, отчего практически не было видно ни одной звезды. Вокруг стояла тишина, а воздух еще не успел остыть, отчего казалось, что его можно было нащупать руками. Под ногами хрустели брошенные ветки, где-то вдали поднимался дым от недавно потушенного костра, а одинокая сова несла свою ночную службу, сидя на столбе и периодично ухая. Весь лагерь спал.
Внезапно за спиной Тристана раздался тихий женский смех. От неожиданности по его телу прошла дрожь и, на мгновение, все тело сжалось в комок, он не мог пошевелиться. Смех возобновился, и Тристан взял себя в руки. Обернувшись, он увидел как мимо промелькнула тень и скрылась в темноте леса. Юноша отправился за ней, не понимая, как в военном лагере могла оказаться девушка и что она делала так поздно ночью одна. Он бежа,л постоянно спотыкаясь об торчащие коряги, и никак не мог догнать ту, что с легкостью перемещалась сквозь торчащие ветви елей. Снова послышался ее смех, заигрывающий и тихий.
Тристан выбежал на небольшую опушку, как вдруг резко стемнело - луну закрыла огромная туча. Он пытался всмотреться в темноту, чтобы разглядеть хоть что-то, как вдруг ощутил нежное прикосновение длинных волос к своей щеке и снова раздался тихий нежный смех.
-Глупенький, ты все равно меня не увидишь, - раздался рядом с ухом тихий приятный женский голос. – Но ты тот, кто сможет нам помочь.
-Кто вы и почему так поздно бродите одна по лесу? Девушке опасно быть одной. Я могу сопроводить вас куда вам надо.
-Хи-хи-хи, так галантный. Мне нужна будет твоя помощь, но совсем не скоро. И пока ты бессилен, раз не можешь меня даже рассмотреть. А его ты наверняка увидел бы…
-Его? О ком вы говорите? Что за загадки?- плечи Тристана сжимали крохотные нежные пальчики не давая повернуться, чтобы рассмотреть кто был за спиной.
-Ты же видел книгу. Ты знаешь кто он, а значит, можешь его призвать. Твои глаза могут. Вот возьми, - незнакомка просунула небольшой мешочек. – Это поможет. Разожги огонь и брось туда крупицу из этого кисета.
Тристан резко обернулся, но не увидел за спиной никого, тогда девушка засмеялась еще громче.
-Что за шутки, где вы прячетесь?
Но никто не отозвался. Смех резко оборвался и вокруг воцарила давящая на барабанные перепонки тишина.
-Что за чертовщина! – выругался Тристан.
-Разожги огонь, - эхом в ночи раздавался голос незнакомки.
Тристан чиркнул спичкой об короб и поднес небольшое пламя к лежащим под ногами сухим веткам, которые мигом разгорелись. Он оглянулся вокруг, но так никого и не увидел, хотя отчетливо ощущал, что рядом с ним кто-то стоит. Продолжая вглядываться глазами в пустоту ему начало казаться, что он может видеть темный силуэт, но сама мысль казалась ему бредовой. Он начинал думать, что видит лишь потому, что хочет это увидеть, а не потому, что это есть на самом деле.
-Я стою прямо перед тобой. Смотри внимательней, я знаю, ты можешь это, - подкалывал игривый нежный голосок.
Тристан пытался всмотреться в кажущуюся ему тень. Воображение начинало рисовать картины, которые мозг не хотел воспринимать как реальность. Ему казалось, что перед ним стоит невысокая девушка, но ничего кроме ее силуэта рассмотреть не получалось. На миг он закрыл глаза и глубоко вдохнул.
«Откуда у тебя такие глаза? Может быть твоя мать была ведьмой? А давайте призовем этого Бога нам на помощь?» Обрывки вечернего разговора всплывали из памяти. Казалось, что сейчас наступил тот самый миг, когда стоило поверить в свои сверхъестественные способности и совершить шаг, безумный шаг, на который он никогда не решался. Во-первых, просто поверить в то, что это возможно. Но чтобы совершить это простейшее действие, надо было переступить через все! Через воспитание, через нормы, которые несло время и общество. Сейчас или никогда!
Тристан еще раз глубоко вдохнул воздух и, сжав руки в кулак, резко распахнул глаза. Он видел четко прорисовывавшийся сквозь тени силуэт. На мгновение он поверил в реальность происходящего и лишь на секунду смог рассмотреть ярко-зеленые глаза. Опешив от страха происходящего, он невольно зажмурился. Казалось земля уходит у него из-под ног. Все кружилось вокруг него. Он снова услышал это лукавый смех.
-Я же говорила, что ты сможешь! Но я не та, кого ты должен увидеть первым. Если ты увидишь Его! – он почувствовал, как его ладони обхватили нежные тонкие пальчики и снова разжмурил глаза.
На его руках лежал все тот же маленький кисет с затейливой вышивкой на восточный манер золотой нитью. Недолго думая Тристан развязал завязку и попытался вытащить содержимое. Он нащупал, что внутри мешочка находится что-то по консистенции похожее на пыль и высыпал пару крупинок себе на ладонь. Все происходящее перестало казаться ему реальностью. Уже нечего было терять и бояться, тело действовало на автомате, интерес победил все преграды и запреты.
Его рука нависла над пламенем костра на мгновение, а дальше все происходило в замедленном темпе. Он видел, как эти несколько крупиц падают прямиком в костер, отчего пламя резко увеличилось и даже языки его обрели непонятный фиолетово-серый оттенок. Костер продолжал разгораться с необычайной силой, окружая Тристана в плотное кольцо. Невыносимый жар обдавал лицо, но увернуться было некуда. На мгновение он снова услышал этот смех, который тут же резко оборвался. Он видел, как за кольцом пламени тень стала быстро удаляться вглубь леса, как вдруг перед самым его взором возникло совершенно другое лицо, которое приблизилось к нему вплотную. Что-либо рассмотреть было невозможно, от исходящего жара глаза слезились, легкие разрывало от дыма. Тристан пытался устоять на ногах, когда тело непослушно хотело упасть в беспамятство. Он пытался уцепиться за человека, чье лицо неожиданно оказалось так близко. Его бездонно-черные глаза смотрели сквозь него, казалось они могли смотреть в самую глубину его души и читать все потаенные мысли. Дышать становилось все тяжелее, изображение начало искажаться и плыть. Последнее, что ощутил Тристан, были когти на его шее, которые сурово сдавливали ее, не давая сделать даже один-единственный глоток воздуха…
На миг все погрузилось в темноту. Больше не было жарко, легкие не разрывало на части от дыма, на шее не ощущались эти когти, которые впились глубоко под кожу. И тут все вокруг заполонил отвратительный пронзительный громкий звук, державший одну и ту же ноту. Звук был слишком громкий и до безумия знакомый. Казалось, что этот звук заполонил все вокруг. Тристан зажмурил глаза изо всех сил и пытался закрыть уши руками, чтобы хоть как-то избавиться от этого все захватывающего звучания. На миг воцарила тишина, ему показалось, что он оглох. Тристан открыл глаза и еще долго лежал, пытаясь придти в себя, и понять где он находится.
Переведя дух, осознание стало проясняться. Он отчетливо понимал, что находился все в той же палатке, и ночное приключение было ничем иным как кошмарным сном. Неизвестно чем бы мог закончиться это ужасное представление, если бы вовремя не прозвучала труба, призывающая всех к подъему. Тристан повернул голову, но так и не увидел на соседней кровати Ларса. Тело ныло и болело, будто он пробежал не один километр, хотя по его мнению, он спал всю ночь. Тристан медленно встал, пытаясь испытать как можно меньше боли в затекших мышцах. Он направился к приготовленному слугой графину с водой, чтобы умыться и обомлел.
На него из зеркала смотрело его собственное отражение, все было как всегда, только на шее остались кровавые следы от когтей.
Его глаза с ужасом расширились. Он пытался оттереть рукой запекшуюся кровь, пока не поверил в то, что она была на самом деле. Спустя секунду он вышел из палатки, наглухо застегивая воротник рубашки. Ему навстречу бежал растрепанный Ларс:
-Сегодня, я вижу, ты проспал, встал даже позже меня. Что стряслось, у тебя с утра обеспокоенный вид.
-Ларс, ты можешь мне дать ту книгу, что мы вчера читали перед сном?
-Книгу? Ты о чем? Мы же весь вечер играли в карты.
-Книгу, что привез друг Нильса из Франции. Ты еще разозлился и положил в свою сумку. Мне надо кое-что проверить.
-Тристан, друг мой, ты что-то путаешь, не было никакой книги, может ты вчера слишком много выпил? Право, вот моя сумку, посмотри сам, она пуста.
Ларс протянул другу свою сумку. Тристан неохотно взял чужую вещь и сквозь тонкую кожу ощутил, что внутри ничего нет. Он был в недоумении, ведь то, что произошло ночью, еще можно было списать на кошмары, но ведь он отчетливо помнил, что до этого они все вместе читали книгу на латыни и там был изображен…он.
-Да, ты прав, Ларс, мне наверное просто приснилось, - он рассеянно смотрел на сумку, которую Ларс прятал на место. Переведя взгляд на друга, заметил, что тот даже не потрудился привести себя в порядок с утра, - мой друг, ты все же не крестьянин, чтобы в таком виде показываться перед своими же подданными, что заставило тебя так встревожиться?
-Тристан! Я совсем забыл! - он пытался выдавить слова, задыхаясь нахлынувшего его восторга, - только что я узнал, почему, собственно, и бежал сюда сломя голову. Через четыре дня мы отправляемся на войну! Собирайся, у тебя есть два дня, чтобы съездить в свое поместье и уладить все дела. Жду тебя во вторник к обеду на этом же месте.
Тут же появился слуга, которые поспешил складывать вещи своего господина. Долгожданная новость заставила Тристана позабыть обо всем, что не давало покоя все утро. Его мечта должна была скоро свершиться, он собирался на поле боя, защищать свою страну! Он вышел из палатки схватил лошадь за протянутые ему поводья и вскочил в седло.
-Ну что ж, вот и пришло наше время! До встречи, Ларс.
Спустя минуту всадник мчался на фоне восходящего солнца, оставляя за собой столп пыли.
Он в очередной раз пришпорил лошадь и с еще большей скоростью рванул вперед. Уже начавшие опадать золотистые кленовые листья осенним ураганом взметались из-под копыт, несущегося животного. Ветер начинал свистеть в ушах, от чего хотелось скакать еще быстрее, вперед, чтобы успеть догнать заходящее солнце. Уже видно было приближающееся поместье. Ничего здесь не менялось. Все тот же ручей возле небольшого леска и огромное поле, на котором паслись лошади. На одной из башен резво колыхался флаг с изображением золотистого льва.
Во дворе была суматоха, прислуга, прознавшая о прибытии господина, носилась по кругу, пытаясь успеть доделать все дела по хозяйству. Тристан остановил лошадь и отдал поводья встречающему его кучеру.
-Напои бедное животное, я слишком его загнал, да приготовь хорошенько, через день я отправляюсь на войну, эта лошадь должна сослужить мне хорошую службу.
Все было готово к его прибытию. Поместье вычищено до блеска, в столовой уже накрывали на стол.
-Господин, вчера мы прибирали на чердаке, и нашли несколько очень старых книг. Я положила их в вашей спальне на стол, – молоденькая служанка присела в небольшом реверансе, стеснительно склоняя голову. – Если господину больше ничего не нужно от меня, могу я пойти?
-Да, Грид, мне не нужна больше твоя помощь. Можете прибирать со стола, я отправлюсь в свои покои. Утром собери всю прислугу, мне надо будет оставить вам указания на время моего отсутствия.
-Хорошо, господин. Доброй вам ночи, - и она торопливо стала собирать столовое серебро.
Тристан встал из-за стола и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагалась его спальня. Разобравшись с отчетом от управляющего усадьбой, он принялся читать многочисленные письма, которые отсылали либо деловые партнеры, либо другие знатные семейства Швеции. Где-то внизу часы пробили десять вечера. Устав от долгой дороги молодому маркграфу не терпелось побыстрее забыться сладким сном. Отложив все бумаги на письменный стол, его внимание привлекла небольшая стопка книг. У Тристана не было ни сил, ни желания разбирать их, он схватил все книги и направился к библиотеке, чтобы оставить их там, среди остальной литературы. Положив все на небольшой столик он, было, направился к выходу из комнаты, как вдруг под порывом ветра плохо прикрытое окно не выдержало натиска и с шумом распахнулось. От возникшего сквозняка графин с водой, стоявший на столе опрокинулся, повалив за собой только что положенные книги. С дребезгом разлетелись осколки в разные стороны, а одна из книг скользнула по блестящему паркету прямо к ногам к Тристану. В этот момент за окном сверкнула ослепительная молния, и спустя мгновения, послышался раскат грома. Тристан наклонился поднять книгу и замер. Перед ним лежал кожаный переплет, растерявший по пути пару страниц. Книга была раскрыта ровно на той странице, где находилось изображение того самого бога со звериным конечностями!
-Что за черт! – испуганно выкрикнул Тристан. – Этого не может быть, откуда она в моем доме?!
В горле пересохло, ноги предательски задрожали. Не поверив своим глазам, Тристан упал на колени и стал судорожно всматриваться в книгу, которую несколько дней назад держал в своих руках и пытался перевести в военном лагере.
«Этого не может быть! Нет, ведь все тогда можно было списать на большое количество выпитого спиртного и ночные кошмары… но как это оказалось в моем доме?!»
Тем временем за окном началась гроза. Ветер продолжал задувать сквозь распахнутое настежь окно, туда же заливала вода от начавшегося ливня. Вокруг все сверкало и гремело. Тристан судорожно продолжал листать книгу. В промежутках между повествованиями о таинственной стране и ее богах были сделаны чьи-то записи и пометки на родном ему языке. Указывались какие-то названия растений, алхимические формулы и знаки.
«Может ты смог бы призвать его?» - звучали в голове слова друга.
Книга использовалась кем-то до него, использовалась гораздо позже, чем была написана. Эти заметки, зарисовки… все говорило о том, что предыдущий ее владелец пытался совершить неведомый грех! Призвать чужого Бога, облик которого по католическим меркам был обличием самого сатаны. В любой другой ситуации следовало бы выбросить, а еще лучше сжечь эти писания, но через несколько дней Тристану предстояло отправиться на одну из самых кровопролитных войн, которую вела вся Европа. Будучи взрослым мужчиной, он в глубине души страшно боялся всего, что было связано с полем боя. Одно дело искусно владеть мечом на тренировках или же точно попадать в цель на охоте и совершенно другое убивать неизвестного человека только лишь из-за чьего-то конфликта, который, по сути, никаким образом не касался этого честного и благородного юноши.
Тристану всегда становилось не по себе, когда он представлял, какая мясорубка происходит на месте сражения. Он панически боялся этого с того момента, как узнал, что его отец погиб, защищая честь страны. Маркграф прекрасно помнил тот момент, когда мать не разрешила взглянуть на труп отца, которого так и похоронили, прикрыв изуродованное тело белой тканью, которая при соприкосновении с телом моментально пропитывалась густой красной кровью. Воображение Тристана во снах всегда рисовало предположение, как же выглядел его отец на самом деле и видения эти были отнюдь не самые приятные. Не раз, будучи мальчиком, он просыпался от собственных раздирающих сердце криков. А теперь он должен был отправиться туда, откуда возможно не будет пути назад. Страх настолько глубоко пробрался в его сознание, что мысль о попытке возобновить то, что пытался когда-то сделать автор этих записей, пришла сама собой.
Тристан быстро закрыл окно и стал отодвигать всю мебель, стоящую в библиотеке, освобождая пространство на полу. Все необходимые ингредиенты он нашел очень быстро. Все нужные травы остались еще от его матери, которая с их помощью помогала когда-то больным. Взяв кусок мела, он стал вычерчивать огромный круг, заполняя его необходимыми элементами, читая при этом заклинания, которые сами собой приходили на язык. Абсолютно не контролируя ситуацию, его тело, будто запрограммированное на определенные действия выполняло каждое движения отточено и слаженно. Лишь иногда, отвлекаясь на пару секунд, он сверялся с записями в книге. Перед глазами то и дело всплывал портрет того демона с волчьими лапами и человеческим лицом. Из недавнего ночного кошмара в памяти всплывали его бездонно черные глаза и глубокое горячее дыхание. Реальность перемешалась с вымышленным и иллюзорным, больше не было границ и ничто не останавливало.
Дочертив круг мелом, Тристан расставил свечи ровно в том месте, как было указано в книге. Сев в самом центре магического круга, который, если верить указаниям автора должен был выполнять две функции: призыва и защиты призывающего – он стал нашептывать последнюю строку заклинания, которая была последним, что находилось в заметках.
Внизу раздался бой, часы пробили ровно полночь. За окном послышался продолжительный оглушающий раскат грома и все погрузилось в давящую тишину. Ливень резко оборвался и ветер утих. Но ничего больше не происходило. На секунду Тристан усомнился в серьезности всего, что он в состоянии транса успел натворить. Его собственная библиотека за считанные минуты превратилась в какое-то оккультное место. Свечи вокруг него продолжали гореть и ничто более не смело нарушать воцарившую гробовую тишину. Постепенно разочарование стало проникать в сердце Тристана, как вдруг он нащупал в кармане кисет, тот самый, что держал в своем последнем сне в руках. Достав его, он вытащил пару крупинок на ладонь, а потом, рассмеявшись собственной глупости, с досадой кинул крупицы в сторону и направился к выходу из библиотеки.
Он даже не заметил, как часть того порошка, которую он достал из небольшого мешочка упало прямиком в пламя одной из свечей. Не успев дойти до двери залы, в комнате погасли все свечи и с непривычки глаза видели лишь беспросветную темноту вокруг. Все стихло, казалось, что в темноте можно было услышать лишь стук сердца испугавшегося от неожиданности Тристана.
Тудум… тудум… тудум…
По небу пробежала невероятной длины кривая молния, следом за ней раздался ужасной силы гром и в окна стал пробиваться град, раскалывая на своем пути стекла, как вдруг все свечи одновременно разгорелись с новой силой, языки пламени колыхались из стороны в сторону, управляемые ворвавшимся вместе с градом в комнату ветром.
Тристан, быстро оправившись от шока, хотел было повернуться назад, чтобы попытаться спасти библиотеку от буйства стихии, как вдруг в его шею впились острые когти.
Не думаю, что будет откровенная эротика, хотя предупреждаю сразу, рассказ будет о гомосексуальных отношениях.
Буду рада критике и мнениям, а мне остается лишь надеяться, что вам понравится и вы получите удовольствие
Небольшая иллюстрация к главе:
ГЛАВА I.
Стоял август. Дни продолжали быть испепеляющее жаркими, но приближение осени уже давало о себе знать, ночи стояли холодные и поутру, когда первые лучи солнца начинали пробиваться из-за горизонта, промерзший воздух наполнялся влагой. Было приятно встречать рассвет в одиночестве, вдыхая этот неповторимый аромат сырости. Он любил эти минуты только за то, что казалось на это короткое мгновение, время замирает и вокруг все останавливается. Но уже через какие-то десять минут звучал громкий, пронзительный, вызывающий неприятные судороги и клокотание перепонок, звук трубы, призывающий к всеобщему утреннему подъему.
Шел 1625 год. На то время Тристану исполнился уже 21 год. Еще в раннем детстве родители отдали его на воспитание при дворе, где и был он пажом. Но годы шли, и из мальчишки стал вырастать настоящий мужчина, которого отдали обучаться на военное поприще. Маркграф был в военном подчинении у своего герцога, не смотря на то, что обладал большим количеством привилегий и собственных земель.
читать дальше
В 1618 году началась война, которая плавно захватила под свой гнет всю Европу. Отец Тристана отправился на поле боя, защищать свои религиозные убеждения, которые и стали причиной разгоревшегося пожара. И спустя пять лет пришло известие о том, что отважного маркграфа постигла печальная участь. Мать мальчика так горько переживала эту утрату, что стала медленно чахнуть на глазах, словно срезанный цветок.
Что случилось с ней дальше, и каким образом она умерла, Тристан так и не узнал. Он был слишком мал, чтобы что-либо понимать, да и его вовремя направили служить при дворе.
Достигнув шестнадцатилетнего возраста, парень был отдан на военную подготовку. Он с легкостью обучился владеть мечом и стрелять из арбалета. Война стремительно разворачивалась, и стране не хватало хорошо подготовленных кадров.
-Опять встречаешь рассвет в одиночестве, Тристан? – и на плечо упала тяжелая ладонь его закадычного друга.
-Ларс, как долго продлятся эти кровопролития? Мне кажется, пока мы закончим свою подготовку, уже никто не будет нуждаться в нашей помощи.
-Ну, скажешь тоже. Или тебе так не терпится отправиться в бой? Не спеши, успеешь еще, да и, честно говоря, побаиваюсь я за тебя. С твоим добрым сердцем… поле боя не то, где ты должен находиться.
-На что ты намекаешь?
-Ни на что, я просто пытаюсь защитить своего близкого друга. Пойдем, сегодня я намерен победить тебя на тренировке.
Ларс Густафссон был герцогом, под знаменем которого юный маркграф должен был отправиться на сражение. Но так получилось, что оба парня были ровесниками и провели все детство рядом друг с другом. Эта дружба, которая крепко связала их стала преградой для соблюдения всех приличий и правил, которые диктовали отношения между дворянами того времени. Ларс был типичным шведом. Высокий, крепкого телосложения, со светлыми волосами и, конечно же, светлыми голубыми глазами. Парень рос в хорошей любящей семье, поэтому узнав о трагедии, которая произошла с родителя Тристана, попытался окружить друга самым лучшим, в том числе и прекрасным отношением.
К вечеру изнурительные тренировки прекратились и все разошлись по палаткам. Тристан коротал вечера в обществе высшего сословия, хотя, беседы зачастую, ничем не отличались от тех, что были в кругах рангом пониже, зато крепость и марка спиртных напитков в разы превосходила дешевые аналоги.
- А вы слышали новость? Говорят в Тулузе ведьму поймали!
- Нильс, что ты городишь, гонения на ведьм уже давно прекратились. Это смешно!
-Говорю вам! Вчера вернулся Эрик из Франции. Он сказал, что страшные вещи сейчас в мире творятся, а священники втихаря продолжают гнаться за бедными женщинами. Но эта точно была ведьмой! Когда подожгли костер сразу же налетели тучи и полился дождь. Вот колдунья!
- А если завтра пойдешь дождь, то ты назовешь меня колуном? – продолжил беседу Тристан, еле скрывая усмешку.
Разговор продолжал обрастать все новыми подробностями о том, что происходило далеко отсюда. Всех волновала тема войны. Молодая кровь кипела в жилах и заставляла сердце биться чаще, когда рука прикасалась к холодному клинку. Молодые господа за беседой опустошали бутылку за бутылкой, пока и вовсе не захмелели.
-Тристан, я все хотел спросить тебя, - не унимался пьяный Нильс, - от кого у тебя эти медово-желтые глаза?
-У его матери были такие. Я видел портрет, чертовски привлекательная была женщина! – поддержал беседу Ларс.
-А может она… была ведьмой? – продолжал свой пьяный бред Нильс. – Я слыхал, как она всех лечила. Тебе случайно не передались никакие магические способности?
-Перестань нести бред. Моя мать изучала медицину, вот и помогала всем. Она же была из простого рода, но ей повезло выйти замуж за отца и стать дворянкой. И как долго вы будете еще дивиться моим глазам. В них нет ничего необычного. Просто… может они смотрятся так из-за темных волос?
Тристан всю жизнь выделялся на фоне всех, кто его окружал. Своей внешностью во многом он был обязан своей прекрасной матери. Парень унаследовал ее необычные глаза, которые скрывали в себе невероятную силу, о мощи которой пока никто не мог догадаться. Юноша был высокий и крепкий, на этом, пожалуй, наследственность от отца, который был типичным представителем шведской знати, заканчивалась. О матери же было известно совершенно мало. Девочку в младенчестве подкинули в одну зажиточную семью и хорошо воспитали, а потом удачно выдали замуж за человека, который видел в ней в первую очередь личность, а уже потом набор титулов, которыми в то время ценились люди. Марианна, мать Тристана, очень хорошо поддавалась обучению, ее пристрастием была медицина, которая для девочек в те времена была недоступна. Девушка умело находила нужные травы и варила снадобья, поговаривали, что при лечении она что-то нашептывала себе под нос, но никто не осмеливался и подумать, что этот добродушный человек с необычными глазами, мог бы оказаться ведьмой. В ближайшей округе ее все уважали и оберегали, тогда как при дворе всегда перешептывались за ее спиной и тыкали пальцем. Многие считали, что ей повезло родиться во времена, когда инквизиция умерила свой пыл, хотя поговаривали, что подпольно подобные практики продолжались.
Желтизну глаз Тристана еще больше подчеркивали его длинные черные волосы, которые ниспадали мягкими волнами до поясницы. Аристократически бледная кожа создавала впечатление, что это и вовсе не человек, а мраморная скульптура. Он был красив. Красив вне времени, когда ни один из шаблонов моды не подходил, но притяжение к внешности оставалось бесконечно сильным. Многие молодые девушки желали заполучить себе такого мужа. Он был превосходной партией: красив, силен, галантный и воспитанный. Но ни одна не пришлась ему по вкусу и уже долгое время он так и продолжал быть завидным женихом.
-Смотрите, что Эрик привез. Сказал что эта книга под запертом. Даже не многотиражная. Явно ручной работы!
-Что там, Нильс, показывай скорее!
Юноша достал из сумки толстую книгу в кожаном переплете. На вид ей было не меньше сотни лет. Страницы кое-где рассыпались в пыль, многие буквы было невозможно прочесть. Дрожащими руками она раскрыли книгу.
На первой странице начиналось повествование о какой-то далекой недосягаемой стране на востоке. Подробно рассказывалось о ее устройстве и жизни.
-Что-то я половины не пойму. Явно перевод какой-то. Что это за язык?
-Это латынь, дай сюда, прочту, - выдернул книгу из рук Тристан. – Тут говорится, что эта страна находится под дьявольским началом. Вместо короля на трон люди возвеличили одного из своего богов. Вообще эта страна варварская и вера у них от лукавого. Все строится на четкой иерархии. Есть три ступени богов, на каждой по трое и в этих группах выделяют самого могущественного. Получается, что главным богом, так называемым индрой, является… я не могу прочесть имя, смотрите, будто кто-то выжег это место, - в середине страницы было аккуратно выжжен ровный кусок бумаги.
Тристан перевернул страницу и обомлел, увидев на ней изображение того самого Индры. Точность, с которой была сделана зарисовка, поражала и вводила в ужас. Казалось, это не набросок тушью, а точная копия живого человека. Перед взором представлялся высокий человек с волевыми чертами лица. Казалось, что вместо глаз его были бездонные пропасти, хотя при детальном рассмотрении можно было рассмотреть детализированные черные глаза. То, что это был представитель восточной мифологии, сомнений не могло быть, его хорошо выдавал горбатый нос, который придавал лицу еще большую суровость. Брови разлетались вверх к вискам, причем кончики их разделялись пополам, образуя своеобразную развилку. Все бы было ничего, если бы у обычного человека не были нарисованы звериные лапы! Это настолько взбудоражило всех присутствующих, что никто не мог поверить, что до такого богохульства может дойти сознание человека. А ровно в том месте, где одна из рук будто держала, как говорилось в книге, пламя войны располагался прожженный кусок бумаги.
С минуту в палатке воцарилась тишина. Никто и представить себе не мог ничего подобного даже в самых невероятных фантазиях, а тут книга, которую кто-то писал, точнее, переводил, да еще и не раньше, чем одно столетие назад.
-Вот бы Тристан был сыном ведьмы! Ты бы призвал этого бога нам на помощь, и тогда эта кровопролитная война закончилась, а Швеция вышла бы победительницей!
-Нильс, что ты такое говоришь! – недоумевал Ларс, который чувствовал, что подобные разговоры угнетают его друга.
-А что! Всем бы тогда стало жить проще. Тристан, ты никогда не думал, что эти глаза могут несколько больше, чем просто видеть? Вот, возьми книгу, может, что-то еще интересное сможешь в ней прочесть!
Нильс было протянул кожаный переплет, как его тут же выхватила уверенная рука Ларса.
-Нет, этой книги здесь больше не будет! Я увезу ее в поместье и заброшу на чердак, чтобы даже мысли такие не могли возникать! Пойти против собственного Бога, призывая на помощь вымышленного язычника! Грех какой! Сегодня, я вижу, мы слишком перебрали спиртного, давайте расходиться, а то еще до какого недоброго дела додумаетесь. Живо всем разойтись!
Против слов герцога никто не мог пойти. Хотя… а что хотя, никто больше не мог продолжать запретную тему, больше не было книги, которая давала хотя бы возможность помечтать о самом сокровенном. Тристан с горечью смотрел на то, как Ларс прятал книгу глубоко в свои вещи. В глубине сердца он никогда не был истинным католиком, это так же перешло ему от матери. Юноша всегда надеялся, что эти глаза кроют в себе нечто большее, чем просто повод для издевок и указывания на него пальцем. Ему хотелось заглянуть в неизведанное и чтобы этот успевший наскучить ему мир, наконец, перевернулся с ног на голову и засиял от новых красок, которых так не хватало! Эта книга была шансом, тем глотком воздуха, который давал надежду, но с разумной точки зрения, не мог же он, взрослый мужчина, который готовился отправиться на войну, позволить себе такие глупости как вера в несуществующее, да еще и пытаться призвать духа. Тристан задумчиво задул свечу и лег спать.
Он продолжал лежать в тишине ночи и всматриваться в темноту, но ничего не происходило. Проворочавшись с час, так и не уснув, он вышел из палатки прогуляться. Их лагерь был удачно разбит в тени леса, так, что за жаркий день их спальное место не раскалялось на испепеляющем солнце. В синеве ночного неба ослепляюще ярко светила полная луна, отчего практически не было видно ни одной звезды. Вокруг стояла тишина, а воздух еще не успел остыть, отчего казалось, что его можно было нащупать руками. Под ногами хрустели брошенные ветки, где-то вдали поднимался дым от недавно потушенного костра, а одинокая сова несла свою ночную службу, сидя на столбе и периодично ухая. Весь лагерь спал.
Внезапно за спиной Тристана раздался тихий женский смех. От неожиданности по его телу прошла дрожь и, на мгновение, все тело сжалось в комок, он не мог пошевелиться. Смех возобновился, и Тристан взял себя в руки. Обернувшись, он увидел как мимо промелькнула тень и скрылась в темноте леса. Юноша отправился за ней, не понимая, как в военном лагере могла оказаться девушка и что она делала так поздно ночью одна. Он бежа,л постоянно спотыкаясь об торчащие коряги, и никак не мог догнать ту, что с легкостью перемещалась сквозь торчащие ветви елей. Снова послышался ее смех, заигрывающий и тихий.
Тристан выбежал на небольшую опушку, как вдруг резко стемнело - луну закрыла огромная туча. Он пытался всмотреться в темноту, чтобы разглядеть хоть что-то, как вдруг ощутил нежное прикосновение длинных волос к своей щеке и снова раздался тихий нежный смех.
-Глупенький, ты все равно меня не увидишь, - раздался рядом с ухом тихий приятный женский голос. – Но ты тот, кто сможет нам помочь.
-Кто вы и почему так поздно бродите одна по лесу? Девушке опасно быть одной. Я могу сопроводить вас куда вам надо.
-Хи-хи-хи, так галантный. Мне нужна будет твоя помощь, но совсем не скоро. И пока ты бессилен, раз не можешь меня даже рассмотреть. А его ты наверняка увидел бы…
-Его? О ком вы говорите? Что за загадки?- плечи Тристана сжимали крохотные нежные пальчики не давая повернуться, чтобы рассмотреть кто был за спиной.
-Ты же видел книгу. Ты знаешь кто он, а значит, можешь его призвать. Твои глаза могут. Вот возьми, - незнакомка просунула небольшой мешочек. – Это поможет. Разожги огонь и брось туда крупицу из этого кисета.
Тристан резко обернулся, но не увидел за спиной никого, тогда девушка засмеялась еще громче.
-Что за шутки, где вы прячетесь?
Но никто не отозвался. Смех резко оборвался и вокруг воцарила давящая на барабанные перепонки тишина.
-Что за чертовщина! – выругался Тристан.
-Разожги огонь, - эхом в ночи раздавался голос незнакомки.
Тристан чиркнул спичкой об короб и поднес небольшое пламя к лежащим под ногами сухим веткам, которые мигом разгорелись. Он оглянулся вокруг, но так никого и не увидел, хотя отчетливо ощущал, что рядом с ним кто-то стоит. Продолжая вглядываться глазами в пустоту ему начало казаться, что он может видеть темный силуэт, но сама мысль казалась ему бредовой. Он начинал думать, что видит лишь потому, что хочет это увидеть, а не потому, что это есть на самом деле.
-Я стою прямо перед тобой. Смотри внимательней, я знаю, ты можешь это, - подкалывал игривый нежный голосок.
Тристан пытался всмотреться в кажущуюся ему тень. Воображение начинало рисовать картины, которые мозг не хотел воспринимать как реальность. Ему казалось, что перед ним стоит невысокая девушка, но ничего кроме ее силуэта рассмотреть не получалось. На миг он закрыл глаза и глубоко вдохнул.
«Откуда у тебя такие глаза? Может быть твоя мать была ведьмой? А давайте призовем этого Бога нам на помощь?» Обрывки вечернего разговора всплывали из памяти. Казалось, что сейчас наступил тот самый миг, когда стоило поверить в свои сверхъестественные способности и совершить шаг, безумный шаг, на который он никогда не решался. Во-первых, просто поверить в то, что это возможно. Но чтобы совершить это простейшее действие, надо было переступить через все! Через воспитание, через нормы, которые несло время и общество. Сейчас или никогда!
Тристан еще раз глубоко вдохнул воздух и, сжав руки в кулак, резко распахнул глаза. Он видел четко прорисовывавшийся сквозь тени силуэт. На мгновение он поверил в реальность происходящего и лишь на секунду смог рассмотреть ярко-зеленые глаза. Опешив от страха происходящего, он невольно зажмурился. Казалось земля уходит у него из-под ног. Все кружилось вокруг него. Он снова услышал это лукавый смех.
-Я же говорила, что ты сможешь! Но я не та, кого ты должен увидеть первым. Если ты увидишь Его! – он почувствовал, как его ладони обхватили нежные тонкие пальчики и снова разжмурил глаза.
На его руках лежал все тот же маленький кисет с затейливой вышивкой на восточный манер золотой нитью. Недолго думая Тристан развязал завязку и попытался вытащить содержимое. Он нащупал, что внутри мешочка находится что-то по консистенции похожее на пыль и высыпал пару крупинок себе на ладонь. Все происходящее перестало казаться ему реальностью. Уже нечего было терять и бояться, тело действовало на автомате, интерес победил все преграды и запреты.
Его рука нависла над пламенем костра на мгновение, а дальше все происходило в замедленном темпе. Он видел, как эти несколько крупиц падают прямиком в костер, отчего пламя резко увеличилось и даже языки его обрели непонятный фиолетово-серый оттенок. Костер продолжал разгораться с необычайной силой, окружая Тристана в плотное кольцо. Невыносимый жар обдавал лицо, но увернуться было некуда. На мгновение он снова услышал этот смех, который тут же резко оборвался. Он видел, как за кольцом пламени тень стала быстро удаляться вглубь леса, как вдруг перед самым его взором возникло совершенно другое лицо, которое приблизилось к нему вплотную. Что-либо рассмотреть было невозможно, от исходящего жара глаза слезились, легкие разрывало от дыма. Тристан пытался устоять на ногах, когда тело непослушно хотело упасть в беспамятство. Он пытался уцепиться за человека, чье лицо неожиданно оказалось так близко. Его бездонно-черные глаза смотрели сквозь него, казалось они могли смотреть в самую глубину его души и читать все потаенные мысли. Дышать становилось все тяжелее, изображение начало искажаться и плыть. Последнее, что ощутил Тристан, были когти на его шее, которые сурово сдавливали ее, не давая сделать даже один-единственный глоток воздуха…
На миг все погрузилось в темноту. Больше не было жарко, легкие не разрывало на части от дыма, на шее не ощущались эти когти, которые впились глубоко под кожу. И тут все вокруг заполонил отвратительный пронзительный громкий звук, державший одну и ту же ноту. Звук был слишком громкий и до безумия знакомый. Казалось, что этот звук заполонил все вокруг. Тристан зажмурил глаза изо всех сил и пытался закрыть уши руками, чтобы хоть как-то избавиться от этого все захватывающего звучания. На миг воцарила тишина, ему показалось, что он оглох. Тристан открыл глаза и еще долго лежал, пытаясь придти в себя, и понять где он находится.
Переведя дух, осознание стало проясняться. Он отчетливо понимал, что находился все в той же палатке, и ночное приключение было ничем иным как кошмарным сном. Неизвестно чем бы мог закончиться это ужасное представление, если бы вовремя не прозвучала труба, призывающая всех к подъему. Тристан повернул голову, но так и не увидел на соседней кровати Ларса. Тело ныло и болело, будто он пробежал не один километр, хотя по его мнению, он спал всю ночь. Тристан медленно встал, пытаясь испытать как можно меньше боли в затекших мышцах. Он направился к приготовленному слугой графину с водой, чтобы умыться и обомлел.
На него из зеркала смотрело его собственное отражение, все было как всегда, только на шее остались кровавые следы от когтей.
Его глаза с ужасом расширились. Он пытался оттереть рукой запекшуюся кровь, пока не поверил в то, что она была на самом деле. Спустя секунду он вышел из палатки, наглухо застегивая воротник рубашки. Ему навстречу бежал растрепанный Ларс:
-Сегодня, я вижу, ты проспал, встал даже позже меня. Что стряслось, у тебя с утра обеспокоенный вид.
-Ларс, ты можешь мне дать ту книгу, что мы вчера читали перед сном?
-Книгу? Ты о чем? Мы же весь вечер играли в карты.
-Книгу, что привез друг Нильса из Франции. Ты еще разозлился и положил в свою сумку. Мне надо кое-что проверить.
-Тристан, друг мой, ты что-то путаешь, не было никакой книги, может ты вчера слишком много выпил? Право, вот моя сумку, посмотри сам, она пуста.
Ларс протянул другу свою сумку. Тристан неохотно взял чужую вещь и сквозь тонкую кожу ощутил, что внутри ничего нет. Он был в недоумении, ведь то, что произошло ночью, еще можно было списать на кошмары, но ведь он отчетливо помнил, что до этого они все вместе читали книгу на латыни и там был изображен…он.
-Да, ты прав, Ларс, мне наверное просто приснилось, - он рассеянно смотрел на сумку, которую Ларс прятал на место. Переведя взгляд на друга, заметил, что тот даже не потрудился привести себя в порядок с утра, - мой друг, ты все же не крестьянин, чтобы в таком виде показываться перед своими же подданными, что заставило тебя так встревожиться?
-Тристан! Я совсем забыл! - он пытался выдавить слова, задыхаясь нахлынувшего его восторга, - только что я узнал, почему, собственно, и бежал сюда сломя голову. Через четыре дня мы отправляемся на войну! Собирайся, у тебя есть два дня, чтобы съездить в свое поместье и уладить все дела. Жду тебя во вторник к обеду на этом же месте.
Тут же появился слуга, которые поспешил складывать вещи своего господина. Долгожданная новость заставила Тристана позабыть обо всем, что не давало покоя все утро. Его мечта должна была скоро свершиться, он собирался на поле боя, защищать свою страну! Он вышел из палатки схватил лошадь за протянутые ему поводья и вскочил в седло.
-Ну что ж, вот и пришло наше время! До встречи, Ларс.
Спустя минуту всадник мчался на фоне восходящего солнца, оставляя за собой столп пыли.
Он в очередной раз пришпорил лошадь и с еще большей скоростью рванул вперед. Уже начавшие опадать золотистые кленовые листья осенним ураганом взметались из-под копыт, несущегося животного. Ветер начинал свистеть в ушах, от чего хотелось скакать еще быстрее, вперед, чтобы успеть догнать заходящее солнце. Уже видно было приближающееся поместье. Ничего здесь не менялось. Все тот же ручей возле небольшого леска и огромное поле, на котором паслись лошади. На одной из башен резво колыхался флаг с изображением золотистого льва.
Во дворе была суматоха, прислуга, прознавшая о прибытии господина, носилась по кругу, пытаясь успеть доделать все дела по хозяйству. Тристан остановил лошадь и отдал поводья встречающему его кучеру.
-Напои бедное животное, я слишком его загнал, да приготовь хорошенько, через день я отправляюсь на войну, эта лошадь должна сослужить мне хорошую службу.
Все было готово к его прибытию. Поместье вычищено до блеска, в столовой уже накрывали на стол.
-Господин, вчера мы прибирали на чердаке, и нашли несколько очень старых книг. Я положила их в вашей спальне на стол, – молоденькая служанка присела в небольшом реверансе, стеснительно склоняя голову. – Если господину больше ничего не нужно от меня, могу я пойти?
-Да, Грид, мне не нужна больше твоя помощь. Можете прибирать со стола, я отправлюсь в свои покои. Утром собери всю прислугу, мне надо будет оставить вам указания на время моего отсутствия.
-Хорошо, господин. Доброй вам ночи, - и она торопливо стала собирать столовое серебро.
Тристан встал из-за стола и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагалась его спальня. Разобравшись с отчетом от управляющего усадьбой, он принялся читать многочисленные письма, которые отсылали либо деловые партнеры, либо другие знатные семейства Швеции. Где-то внизу часы пробили десять вечера. Устав от долгой дороги молодому маркграфу не терпелось побыстрее забыться сладким сном. Отложив все бумаги на письменный стол, его внимание привлекла небольшая стопка книг. У Тристана не было ни сил, ни желания разбирать их, он схватил все книги и направился к библиотеке, чтобы оставить их там, среди остальной литературы. Положив все на небольшой столик он, было, направился к выходу из комнаты, как вдруг под порывом ветра плохо прикрытое окно не выдержало натиска и с шумом распахнулось. От возникшего сквозняка графин с водой, стоявший на столе опрокинулся, повалив за собой только что положенные книги. С дребезгом разлетелись осколки в разные стороны, а одна из книг скользнула по блестящему паркету прямо к ногам к Тристану. В этот момент за окном сверкнула ослепительная молния, и спустя мгновения, послышался раскат грома. Тристан наклонился поднять книгу и замер. Перед ним лежал кожаный переплет, растерявший по пути пару страниц. Книга была раскрыта ровно на той странице, где находилось изображение того самого бога со звериным конечностями!
-Что за черт! – испуганно выкрикнул Тристан. – Этого не может быть, откуда она в моем доме?!
В горле пересохло, ноги предательски задрожали. Не поверив своим глазам, Тристан упал на колени и стал судорожно всматриваться в книгу, которую несколько дней назад держал в своих руках и пытался перевести в военном лагере.
«Этого не может быть! Нет, ведь все тогда можно было списать на большое количество выпитого спиртного и ночные кошмары… но как это оказалось в моем доме?!»
Тем временем за окном началась гроза. Ветер продолжал задувать сквозь распахнутое настежь окно, туда же заливала вода от начавшегося ливня. Вокруг все сверкало и гремело. Тристан судорожно продолжал листать книгу. В промежутках между повествованиями о таинственной стране и ее богах были сделаны чьи-то записи и пометки на родном ему языке. Указывались какие-то названия растений, алхимические формулы и знаки.
«Может ты смог бы призвать его?» - звучали в голове слова друга.
Книга использовалась кем-то до него, использовалась гораздо позже, чем была написана. Эти заметки, зарисовки… все говорило о том, что предыдущий ее владелец пытался совершить неведомый грех! Призвать чужого Бога, облик которого по католическим меркам был обличием самого сатаны. В любой другой ситуации следовало бы выбросить, а еще лучше сжечь эти писания, но через несколько дней Тристану предстояло отправиться на одну из самых кровопролитных войн, которую вела вся Европа. Будучи взрослым мужчиной, он в глубине души страшно боялся всего, что было связано с полем боя. Одно дело искусно владеть мечом на тренировках или же точно попадать в цель на охоте и совершенно другое убивать неизвестного человека только лишь из-за чьего-то конфликта, который, по сути, никаким образом не касался этого честного и благородного юноши.
Тристану всегда становилось не по себе, когда он представлял, какая мясорубка происходит на месте сражения. Он панически боялся этого с того момента, как узнал, что его отец погиб, защищая честь страны. Маркграф прекрасно помнил тот момент, когда мать не разрешила взглянуть на труп отца, которого так и похоронили, прикрыв изуродованное тело белой тканью, которая при соприкосновении с телом моментально пропитывалась густой красной кровью. Воображение Тристана во снах всегда рисовало предположение, как же выглядел его отец на самом деле и видения эти были отнюдь не самые приятные. Не раз, будучи мальчиком, он просыпался от собственных раздирающих сердце криков. А теперь он должен был отправиться туда, откуда возможно не будет пути назад. Страх настолько глубоко пробрался в его сознание, что мысль о попытке возобновить то, что пытался когда-то сделать автор этих записей, пришла сама собой.
Тристан быстро закрыл окно и стал отодвигать всю мебель, стоящую в библиотеке, освобождая пространство на полу. Все необходимые ингредиенты он нашел очень быстро. Все нужные травы остались еще от его матери, которая с их помощью помогала когда-то больным. Взяв кусок мела, он стал вычерчивать огромный круг, заполняя его необходимыми элементами, читая при этом заклинания, которые сами собой приходили на язык. Абсолютно не контролируя ситуацию, его тело, будто запрограммированное на определенные действия выполняло каждое движения отточено и слаженно. Лишь иногда, отвлекаясь на пару секунд, он сверялся с записями в книге. Перед глазами то и дело всплывал портрет того демона с волчьими лапами и человеческим лицом. Из недавнего ночного кошмара в памяти всплывали его бездонно черные глаза и глубокое горячее дыхание. Реальность перемешалась с вымышленным и иллюзорным, больше не было границ и ничто не останавливало.
Дочертив круг мелом, Тристан расставил свечи ровно в том месте, как было указано в книге. Сев в самом центре магического круга, который, если верить указаниям автора должен был выполнять две функции: призыва и защиты призывающего – он стал нашептывать последнюю строку заклинания, которая была последним, что находилось в заметках.
Внизу раздался бой, часы пробили ровно полночь. За окном послышался продолжительный оглушающий раскат грома и все погрузилось в давящую тишину. Ливень резко оборвался и ветер утих. Но ничего больше не происходило. На секунду Тристан усомнился в серьезности всего, что он в состоянии транса успел натворить. Его собственная библиотека за считанные минуты превратилась в какое-то оккультное место. Свечи вокруг него продолжали гореть и ничто более не смело нарушать воцарившую гробовую тишину. Постепенно разочарование стало проникать в сердце Тристана, как вдруг он нащупал в кармане кисет, тот самый, что держал в своем последнем сне в руках. Достав его, он вытащил пару крупинок на ладонь, а потом, рассмеявшись собственной глупости, с досадой кинул крупицы в сторону и направился к выходу из библиотеки.
Он даже не заметил, как часть того порошка, которую он достал из небольшого мешочка упало прямиком в пламя одной из свечей. Не успев дойти до двери залы, в комнате погасли все свечи и с непривычки глаза видели лишь беспросветную темноту вокруг. Все стихло, казалось, что в темноте можно было услышать лишь стук сердца испугавшегося от неожиданности Тристана.
Тудум… тудум… тудум…
По небу пробежала невероятной длины кривая молния, следом за ней раздался ужасной силы гром и в окна стал пробиваться град, раскалывая на своем пути стекла, как вдруг все свечи одновременно разгорелись с новой силой, языки пламени колыхались из стороны в сторону, управляемые ворвавшимся вместе с градом в комнату ветром.
Тристан, быстро оправившись от шока, хотел было повернуться назад, чтобы попытаться спасти библиотеку от буйства стихии, как вдруг в его шею впились острые когти.
@темы: Хаким, рукописное, Тристан, Влюбленные Боги
Ваш тип мышления можно охарактеризовать как Абсолютистский (цвет – синий) Жертва ради идеи. Жертвенный. Пожертвовать чем-то, чтобы получить награду позднее. Свои желания приносятся в жертву идее, высшему порядку. Чувство долга. Цель – стабильность, порядок, соблюдение ритуалов. На этом уровне появляются крупные религии, преследование ересей и т. п. Патриотичное мышление, единственно верный способ думать, подчинение власти, навязывание чувства вины за несоответствие групповым нормам, самопожертвование во имя высшей цели. Активная защита «своих» от посягательств «чужих» . Хорошо работает в индустриальных экономиках. Появление сложных иерархий. «Мыслить локально – действовать глобально» . Этика: религиозная или квази-религиозная. Современные примеры: пуританские штаты США, современные конфуцианские китайские семьи, исламские государства. Предпосылки к переходу: поиск лучшего выбора из многих альтернатив, поиск счастья в этой жизни, обнаружение ошибок церкви/руководства. 
______
